Мнения

Прошедшая засуха 2010 года ярко продемонстрировала многочисленные проблемы и показала, что рынок сельскохозяйственного страхования, в том числе с господдержкой, находится в состоянии, достаточно далеком от идеала. Тем не менее, положительным является тот факт, что сейчас к вопросам сельскохозяйственного страхования появился неподдельный и достаточно живой интерес. Активность сельхозпроизводителей в вопросах, связанных с договорами страхования, существенно повысилась по сравнению с 2009 годом, улучшилась их информированность о страховании. Как логичный итог повышения общего интереса к теме, был разработан законопроект «О государственной поддержке в сфере сельскохозяйственного страхования», принятый Федеральным Собранием и подписанный Президентом в июле 2011 года.

В связи с актуальностью вопроса законопроект ожидаемо вызвал большую профессиональную дискуссию. Многие идеи, высказывавшиеся при обсуждении данного законопроекта на разных стадиях его подготовки (как теми, кто его активно поддерживал, так и его оппонентами), на мой взгляд, являлись по-своему правильными. При этом в процессе дискуссий важно было помнить не только о том, какой механизм предлагалось создать, но и какие ресурсы для его реализации потребуются. Для примера, в действующей системе сельскохозяйственного страхования с государственной поддержкой  одной из важных проблем являлся риск нехватки бюджетных ассигнований, это значит, что  если в ходе посевной застрахуются все сельхозтоваропроизводители бюджетных средств на выплаты каждому сельхозтоваропроизводителю причитающихся ему субсидий в полном объеме  может не хватить. Эту сложную проблему удалось решить путем внедрения «плана сельскохозяйственного страхования».

Очевидно, что без учета интересов хотя бы одной из сторон, участвующих в сельскохозяйственном страховании с государственной поддержкой, построение по-настоящему эффективной системы невозможно. Во-первых, есть сельхозтоваропроизводители, которые заинтересованы, в том, чтобы минимизировать собственные убытки от неблагоприятных погодных явлений, конечно же, как можно меньше платить за страхование и гарантированно получать возмещение, во-вторых есть страховое сообщество, которое является совокупностью субъектов бизнеса, ведущих его ради получения прибыли, в-третьих есть государство, задачами которого являются обеспечение продовольственной безопасности страны, развитие сельскохозяйственной отрасли, снижение финансовых рисков сельхозпредприятий и повышение их доходности. Закон как раз обеспечивает гармонизацию интересов всех трех сторон, составляющих систему сельскохозяйственного страхования с государственной поддержкой.

Цель закона – обеспечить защиту от крупномасштабных природных рисков.

При обсуждении закона самые многочисленные споры вызывал пункт по поводу зависимости государственной поддержки по другим направлениям от страхования. Хочу предложить следующую аналогию, государство – это инвестор, вкладывающий деньги в развитие отрасли и заинтересованный в том, чтобы эти средства нашли достойное применение, чтобы они дали результат и принесли пользу, в первую очередь самому сельхозтоваропроизводителю, который вложив эти средства в свое производство, должен стать от этого сильнее, получить доход и продолжать развиваться. Именно для того чтобы сельхозтоваропроизводитель в результате стихийного бедствия или эпизоотической ситуации не потерял безвозвратно все вложенные в производство собственные средства и средства государственной поддержки и необходимо страхование.

Также обращаю внимание, что в законе предложена минимальная страховая защита. Если сельхозтоваропроизводитель застрахует риски на иных условиях, обеспечивающих большую степень защиты, чем это предусмотрено по закону, он все равно получит государственную поддержку по другим направлениям. Эффективные хозяйства должны полноценно страховаться, и им будут в этом помогать.

Не могу согласиться с критиками закона, утверждающими, что предусмотренная в законе система выгодна только плохим производителям, потому что им по ней больше возмещают. У плохого сельхозпроизводителя, не соблюдающего агротехнологию (а таких, как выявила прошлогодняя засуха, достаточно), при нормальном анализе его деятельности и страховой тариф окажется значительно выше.  И как ни крути, половину этого тарифа он должен будет заплатить. А любой сельхозпроизводитель заинтересован в том, чтобы платить меньше, поэтому происходит определенное выравнивание ситуации.

Хочу также акцентировать, что принятый закон все же регулирует не сельхозстрахованиие вообще, а государственную поддержку в сфере сельхозстрахования. Полноценный рынок сельхозстрахования создаст не государство на уровне нормативных актов, а страховщики и страхователи в процессе практических совместных действий. Основная работа, что скрывать, ляжет на плечи страховщиков. А чтобы при этом отсечь недобросовестные страховые компании, можно создавать дополнительные условия, например, в рамках профессионального объединения агростраховщиков, разумеется, с учетом требований антимонопольного законодательства.

Предварительные проекты нормативных актов по исполнению закона уже готовы у нас в Министерстве, однако обсуждение их не завершено. Мы готовы работать в этом направлении и с объединениями агростраховщиков, и с объединениями сельхозтоваропроизводителей.

Сельхозпроизводители, как субъекты бизнеса, действуют исключительно в своих интересах. На данный момент у крестьян нет фактически никаких стимулов страховаться, потому что, во-первых, на сегодняшний день не существует реальной практики возмещения ущерба, выплату практически невозможно получить, и крестьяне об этом знают. Во-вторых, существует высокая вероятность государственной помощи в случае чего бы то ни было. И все крестьяне считают, что при любых неблагоприятных ситуациях, например, засухе, как в прошлом году, государство им поможет. Эти два фундаментальных фактора уничтожают всякую мотивацию к страхованию у сельхозпроизводителей.

Потому-то изначально и возникла идея законопроекта по агрострахованию, что нынешнее состояние агрострахования, мягко выражаясь, плачевно. Главная цель, которая была поставлена со стороны государства, перед разработчиками закона – обеспечить массовое страхование посевов. Здесь можно, с одной стороны, понять и государство, которое хочет избавиться от необоснованных бюджетных трат. С другой стороны, необходимы тарифы, которые бы стимулировали использование системы страховой защиты от рисков.

Я считаю, здесь нужно понимать один важный момент. Цель страхования – не в том чтобы стабилизировать доходность сельскохозяйственных производителей. Цель страхования - минимизировать убытки (это же – и цель государства, которую оно хотело достичь этим законом). Так что цели-то понятны и совпадают, только вот механизм их достижения выбран не самый эффективный, и к принятому законопроекту остаются вопросы, он имеет некоторые недостатки. Но поскольку без закона ситуация в сфере агрострахования была неблагополучная, его все равно обязательно нужно было принять, а уже потом в процессе работы корректировать заложенный в законе механизм страхования.

Большая часть вопросов к закону связана с тем, что если основу механизма составляет страхование недобора урожая по отношению к средним показателям, то де факто в страховании оказывается не заинтересован тот агропроизводитель, у которого урожайность существенно выше средней по данному региону. При тех же самых погодных условиях в конкретном фермерском хозяйстве, которое вложило средства в новые технологии и провело соответствующую реформу своего менеджмента, урожайность может быть в 2-2,5 раза выше, чем у соседей.  Именно этому хорошему хозяйству данная схема страхования не дает никаких шансов на получение страхового возмещения: у него и средняя урожайность намного выше установленной, и фактические потери при страховом случае, с учетом вложенных инвестиций, намного больше. Приняты предложения не опираться на урожайность, среднюю по району по официальным данным, а определять ее ниже, на уровне хозяйств – но теперь существует риск, что это станет реальной почвой для махинаций, этой величиной будут манипулировать все. А если схема страхового механизма такова, что в ней самый эффективный сельхозпроизводитель никогда не получит возмещения, значит, у него никакой мотивации страховаться, а заинтересован в страховании, напротив, самый неэффективный сельхозпроизводитель. Тем самым государство поддерживает неэффективность производственного процесса.

С точки зрения технологичности агропроизводства, существуют средние показатели вложений на гектар, необходимые для того, чтобы принципиально повысить урожайность. От того, какой в итоге урожай будет собран, зависит, получит ли сельхозпроизводитель, сделавший такие инвестиции, прибыль или останется в убытках. Страхование должно применяться для того, чтобы избавиться от убытков, чтобы такой агропроизводитель мог окупить свои производственные вложения, но не более того. Страховать все остальное (коммерческую выгоду, прибыль) не следует, поскольку они зависят от конъюнктуры и для них существуют другие механизмы защиты от рисков. Нужно понимать, как работает этот рынок, ведь не зря же говорят, что у нашего сельского хозяйства бывают две беды: урожай и неурожай. Неурожай означает высокие цены, но по ним нечего продать, потому что физически товара нет, а большой урожай означает низкие цены и убытки от коммерческих продаж. Нигде в мире страховые компании не занимаются страхованием сельхозпроизводителей от коммерческих  потерь. И с точки зрения риска убытков агропроизводителя, чем больше средств он вложил на гектар – тем больше он рискует. Понятно, что при смене технологии вложения в первый год очень велики, а с течением времени их размер падает, но если производитель за те 5-6 лет, пока окупаются вложения, попал в засуху или иное стихийное бедствие, у него будут огромные убытки, несмотря на то, что эффективность значительно выше.

Надо обеспечить стимулы, чтобы, наоборот, страховаться было выгодно наиболее эффективным сельхозпредприятиям. Ведь от них зависит эффективность отечественного сельскохозяйственного производства вообще, их в первую очередь надо вовлекать в страхование. Возможно, в перспективе можно было бы сделать условием получения господдержки любое страхование урожая, не обязательно по данной системе с господдержкой, не обязательно в российских компаниях или в компаниях, являющихся членами соответствующего объединения страховщиков.

И следует признать, что на рынке агрострахования в России всегда присутствовало большое количество «схем». «Схемы» не просто существуют, а изобретаются все новые и новые - под каждый новый законодательный механизм. Пока нам не удастся избежать этого процесса – схемы все равно будут изобретены, все дырки для образования схем в законе все равно прикрыть невозможно. На данный момент агропроизводитель из сельхозсектора очень сильно грешит «схемами под возмещение», правда не со стороны страховых компаний, а из государственного бюджета. Известно, что у нас в стране, например, в прошлую засуху «спрятали», как минимум, 5-6 миллионов тонн зерна ради того, чтобы списать площади и получить возмещение из госбюджета по погибшим площадям. Это тоже схема, активно работающая на текущий момент. Нужно, чтобы применяемый механизм, с одной стороны, исключал подобное, а с другой – давал гарантию возмещения добросовестным агропроизводителям.

Но все же я уверен, что развитие страхования, в целом, окажет положительное влияние на агропроизводство и его защиту от рисков. Пока защиты от погодного риска не было, агропроизводитель, решая вопрос, вложиться или не вложиться в технологическую базу, принимал решение не делать этих вложений, минимизировать свои затраты, вести отсталое архаичное хозяйство, поскольку в противном случае при неблагоприятной погоде у него чем больше было вложено, тем больше будут убытки. Если же защита от рисков будет нормально реализована, то будет постепенно меняться и подход к вложениям, это напрямую взаимосвязанные вещи. Поэтому принятый закон о страховании можно считать одним из шагов на пути развития мотивации к страхованию и стимулом для модернизации сельскохозяйственного производства в целом.

Следует признать, что принятый закон по страхованию с господдержкой представляет собой один сплошной компромисс. Ведь закон по факту построен только под одну задачу – уложиться в определенный объем средств, выделяемых из федерального бюджета. Всегда, когда пытаются маленькое лоскутное одеяло натянуть на весь рынок, из этого ничего не получается. Не секрет, что любой пользователь страховой услуги стремится купить полис как можно дешевле, и агропроизводитель, если страхование будет привязано к получению государственной субсидии по всем остальным направлениям (минудобрения, субсидируемый банковский процент и т.д.), тоже захочет заключать договор страхования по самому дешевому варианту. Но когда наступят убытки, он не сможет получить полноценного возмещения.

Когда законопроект был только внесен на обсуждение, в НСА не было единодушия по вопросу, как уложиться в тот объем ограниченных средств, которые готовы выделить из федерального бюджета. Изначально страховщики вообще разделились на три группы: первая - безусловно поддерживающие законопроект, вторая – те, кто его полностью отвергал, и третья - коллеги, которые говорили: давайте примем закон, а дальше посмотрим. Будучи представителем второй группы (критиков законопроекта), «Ингосстрах» предлагал попытаться перевести страхование будущего урожая на принцип страхования по «материальным затратам», но понимания этот подход не нашел. И поскольку, несмотря на все дискуссии, закон принят в том виде, против которого были серьезные возражения, с этим законом нам придется работать.

Тем не менее, рынок сельскохозяйственного страхования в России не ограничивается рамками закона и системой государственной поддержки. Сейчас объем рынка составляет около 10 миллиардов рублей, на нем работают примерно 65 страховых компаний (притом что лицензий, дающих возможность заниматься агрострахованием, выдано еще больше). Потенциально, если на рынке агрострахования будет достигнут хотя бы средний уровень проникновения, объем рынка составит 80-90 млрд руб. - величина, превышающая размеры рынка ОСАГО.

Сегодня мотивация сельхозпроизводителей к заключению договоров страхования включает не только возможность получения господдержки, но и в не менее существенной мере выполнение требований кредитных учреждений, осуществляющих кредитование под залог сельскохозяйственной техники, животных, будущего урожая и т.д. К слову сказать, ни один крупный агрохолдинг не страхуется с господдержкой.

Кроме того, к числу неосновных факторов, побуждающих к страхованию, можно отнести следующие. Прежде всего, это манипулирование. Какие бы ни были хорошие специалисты у страховщиков, сельхозпроизводитель все равно лучше понимает свои риски. Поэтому приход многих из них за страхованием сопряжен с уже фактически реализовавшимися рисками. В растениеводстве, как правило, заключение договора страхования отстает от сева в тех случаях, когда селяне понимают, что ситуация уже неблагоприятная, поэтому пора страховаться, и много страховых компаний оказываются в такой ситуации, поскольку принимают риски на страхования без учета погодной ситуации и не выезжая на поля. Такая же ситуация в животноводстве: даже на территориях с высокой заболеваемостью страховщики берут на страхование риски без осмотра, без контроля состояния и условий содержания животных.

И наконец, самым слабым побудительным мотивом к заключению договора страхования являются убытки прошлых лет.

Общая проблема, существующая сегодня на российском рынке сельхозстрахования, – малое разнообразие страховых продуктов. Все компании предлагают клиентам достаточно похожие, но не стандартизированные услуги. При этом сельхозпроизводители зачастую не понимают,  какую услугу приобретают, поэтому считают, что раз уж купили страховой полис, значит, страховщик им обязан выплачивать всегда. Страховщики уже устали призывать их читать правила страхования, никто их все равно не читает. В отсутствие типовых форм документов, в правилах страхования агрорисков каждого страховщика применяются свои определения, что такое опасные природные явления, заболевания животных и т.п. Неоднозначные толкования не способствуют появлению взаимного доверия между страховщиком и страхователем. Кроме того, отсутствие типовых правил мешает формированию рынка перестрахования. Иностранцы не готовы принимать в перестрахование наши агрориски, да и мы сами не готовы принимать риски друг у друга.

Отдельная проблема – нехватка и низкий уровень специалистов (это касается и сельхозпроизводителей, и страховщиков). Очень многие страховые компании, которые декларируют готовность страховать риски на селе, вообще не имеют каких-либо специалистов в этой области. С наступлением кризиса конкуренция в сфере сельскохозяйственного страхования обострилась, несмотря на то, что качество рисков стало только хуже. И страховщики, не имея кадров, усмотрели в агростраховании возможность получения доходов, раз уж ставки по страхованию урожая и животных несравненно выше, чем по страхованию коммерческой недвижимости. Все компании двинулись в агрострахование, и в результате конкуренции тарифные ставки пошли вниз, существенно возросла убыточность. Итогом ценовой борьбы за клиента стала неготовность страховщиков платить по убыткам, в этом и проявилась ущербность нынешней модели российского агрострахования. Сложившейся модели нормальных взаимоотношений «клиент-страховщик» на рынке до сих пор нет, что отчасти объяснимо с учетом высокой доли «схем» в прошлом.

События 2010 года и распространение АЧС (Африканской чумы свиней) с Юга России  в 2011 году приводят к сокращению количества страховых компаний, готовых страховать риски на селе (часть компаний потеряла лицензии, часть ушла из этого сегмента добровольно). Страховщиками выдвигаются требования к минимизации рисков, которые не всеми сельхозпроизводителями могут реально соблюдаться. По-прежнему нет ничего, что гарантировало бы прозрачность системы, нет гарантий равного доступа в нее всех желающих агропроизводителей - в бюджете просто нет таких средств, чтобы в случае необходимости заплатить субсидии всем. Поэтому в таких условиях было целесообразнее отказаться от системы господдержки, а высвободившиеся суммы отправить на другие формы поощрения сельхозпроизводителей.

Если мы ставим задачу развития реального агрострахования у нас в стране, то нужны значительные инвестиции, которые страховщики должны сделать в развитие соответствующей инфраструктуры. На рынке реального агрострахования уже не смогут присутствовать региональные узкоспециализированные страховые компании. Должны быть повышены требования к страховщикам, которые участвуют в страховании агрорисков. Союзы страховщиков совместно с регулятором должны стандартизировать правила и продукты, которые включали бы не только страхование урожая с господдержкой. Надо принципиально изменить подходы к убыткам, опираясь на судебную практику, работу омбудсмена и др.

Необходимо учитывать вовлечение банков в процесс выработки модели страхования на селе. Поскольку банки в ближайшее время не перестанут быть основным звеном вовлечения аграриев в страхование, мы не можем внедрять страховую модель, не учитывающую интересы банков. В то же время, у банков должно быть сформировано реальное понимание, каким образом страховщики принимают агрориски на страхование.

Ну и хотелось бы попросить государство не вмешиваться в процесс возмещения убытков агропроизводителей. Сельскохозяйственное производство – это бизнес, а каждый бизнесмен принимает решение, хочет ли он страховаться. И если он не страхуется, государство не должно ему помогать, когда произошел убыток. Государство может помогать только тому, кто застраховался, но его страховщик не смог выполнить свои обязательства по договору страхования.